Sr. Lucifer (Maryana Romanova).
Рано или поздно любой искатель истины — не обязательно существующий в магическойпарадигме, — столкнется с темой установления особенных отношений со смертью. Особенных — потому что в мире профанном смерть воспринимается всего лишь чем-то вроде физического выражения абсолюта зла. Со своей смертью человек думающий, даже если он отрицает Бесконечность как основное пространство нашего пути — смириться может. Неважно — в силу ли легкомысленного отрицания возможности с ней соприкоснуться (тут будет уместно вспомнить Эпикура — «Пока мы существуем, нет смерти; когда есть смерть, нас более нет») или философского принятия неизбежности цикличных процессов нашего бытия (как писал Франкл, «»). Чужая же смерть часто оказывается трансформирующим опытом в самом худшем значении этого явления — ощущением собственной ведомости и беспомощности перед силами несопоставимо более мощными, лобовое столкновение человечка и Бездны.
Маг же, во-первых, живет в иной системе координат — его угол зрения охватывает не только зримый материальный мир, но и многое то, что остается за кадром у прочих. Во-вторых, Маг не идентифицирует свою личность с Эго, он всегда чувствует незримое присутствие вечности. «Жизнь моя — есть единство личности и Вечности, она была, есть и грядет».В формуле Вечности не может не учитываться смерть как некая точка отсчета, возврата, как дверь и портал. Ну и, как говорил Сократ, "истинные философы много думают о смерти".
Магия— это более широкий взгляд не только на ту часть бытия, которую мы называем "жизнью", но и на ту, которая носит название "смерть". И это естественно и логично. Это первооснова "широкого угла зрения". Человек "ощущает на вкус"бессмертие души, проникается пониманием, что душа превосходит время, историю, жизнь и смерть. А одна из самых очевидных точек соприкосновения личности и Вечности — это как раз смерть.
По сути, вся история развития мысли пропитана этой триадой изначальных смыслов — "Жизнь — Смерть — Бессмертие"— и отношения внутри этой связки задают тон и этической системе ценностей, и основным мировоззренческим принципам каждого социума. Если мы обратимся к истории культуры, мы явственно увидим, что многие мифологические концепты обслуживали как раз идею Бессмертия — изначально, в примитивных культурах, это, должно быть, формулировалось ради облегчения утраты ближнего и осознания постоянного присутствия этого дамоклова меча над самим собою. Затем появились более сложные концепты — вплетения смерти в теорию развития потенциала человеческой души. Истоки потребности осознания и формулирования смысла жизни лежат как раз в плоскости размышления над собственной смертностью.
Каким же образом коммуницируют Маг и Смерть?
Есть два способа работы со Смертью — прямой и очевидный (попытка связаться с загробным миром) и непрямой метафорический (развитие души — это попытка связаться с ее"высшей", "надчеловеческой"частью; для этого надо постепенно отбросить все человеческое — все то, что мы называем словом Эго, то есть, по сути это и есть маленькая смерть — мы отвергаем смертное для того, чтобы ощутить то бессмертное, что содержится в нас).
Первый способ почему-то кажется особенно привлекательным неофитам — мало кто из тех, кто только открыл для себя двери в мир познания тонких взаимосвязей Вселенной путем магии не обратился хотя бы с теоретической точки зрения к некромантии. Общением с миром мертвых человечество интересовалось издревле. Правда если посмотреть на историю похоронных ритуалов, становится очевидно, что основной целью большинства было сделать не так, чтобы мертвец вернулся с того света для донесения каких-то истин или просто продолжения общения с теми, кого он покинул, а как раз наоборот — чтобы мертвые никогда не возвращались в мир живых. Большинство похоронных ритуалов направлено на то, чтобы как будто бы "запутать"мертвеца — ибо "иногда они возвращаются". У некоторых северных народов было принято "неправильно"одевать мертвеца (правый ботинок на левую ногу и наоборот, например), неправильно снаряжать похоронную повозку — чтобы, в случае чего, обратная дорога не была обнаружена потенциальным "вовращенцем". Или вспомните более привычный европейскому глазу ритуал занавешивания зеркал.
Но, конечно, во все времена существовали и люди, которым было интересно связаться с другим берегом Стикса, получить доказательства непрерывности жизни человеческой души. О некромантии можно написать сотни статей и книг — тема благодарная, интересная, а практики, связанные с нею, хорошо «работают» хотя бы потому, что в соприкосновении со смертью даже опытному практику и цинику трудно сохранить холодное сердце. Работа с подобными вещами настраивает сознание на тонкий уровень открытого принятия информации, что может быть интересным и полезным опытом само по себе, вне жажды результата.
Намного интереснее второй способ общения со Смертью. Когда практик воспринимает каждое свое деяние как потенциальную возможность растворить "тленное"ради вечного. Это касается и общего базового состояния, к которому рано или поздно приходит каждый, у кого есть не только горячее желание заниматься магическими практиками, но и кто готов тратить на это время, интегрировать их в свою будничную жизнь, использовать полученные знания не только ради точечных ритуалов, так или иначе облегчающих существование, но и для трансформации личности. Это объяснимо с психологической точки зрения.
Одна из забавных игрушек нашей психики — мы видим особенный смысл во всем том, чему изначально задан привкус конечности.
Карлос Кастанеда сказал по этому поводу:
«Без осознания смерти все становится обычным, незначительным. Мир потому и является неизмеримой загадкой, что смерть постоянно выслеживает нас. Без осознания присутствия нашей смерти нет ни силы, ни тайны».
И еще одна хорошая цитата Кастанеды:
«Смерть — наш вечный попутчик. Она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки, и смерть — единственный мудрый советчик, который всегда есть у воина. Каждый раз, когда воин чувствует, что все складывается из рук вон плохо и он на грани полного краха, он оборачивается налево и спрашивает у своей смерти, так ли это. И его смерть отвечает, что он ошибается и что кроме ее прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Его смерть говорит: "Но я же еще не коснулась тебя!"»
Что же касается магических ритуалов и практик— все это в том числе и о ней, о Смерти. Когда мы работаем на границе Бездны, мы заглядываем в тот мир, который лежит за пределами жизни.
Неважно — работаем ли мы с ритуалом церемониальной магии (где общение с Бездной происходит скорее на символическом уровне), либо с измененными состояниями сознания (где Бездну мы встречаем уже на уровне восприятия).
Предоставим слово Алистеру Кроули:
«Сошел я, о Боже, в Бездну всего сущего, и нашел там Тебя, сокрытого в обличье Ничто».
«Я иду за Тобой, и восстают на меня могучие воды Смерти. Вхожу я в иные Воды, за пределами Смерти и Жизни».
Есть всем известный сакральный текст, буддийский трактат «Бардо Тхёдол», который западному человеку известен как «Тибетская книга мертвых» (хотя на самом деле его название переводится как «Освобождение в бардо посредством слушания»). Многие практики, работающие с измененными состояниями сознания, считают, что книга эта актуальна не только как наставление для умершего, но и как карта путешествия души по бардо — промежуточному состоянию, волшебному междумирию. Современные тибетологи часто называют Бардо Тхёдол «Книгой пространства», которое вмещает и жизнь, и смерть. Небезызвестный Тимоти Лири написал целое руководство по освоению пограничных состояний на основе этого священного текста.
По моему мнению, для каждого практика — неважно, работает ли он с некромиром или нет — будет полезным пройти по карте Бардо Тхёдол, хотя бы для того, чтобы «распознать» собственный дух, и умерев как Эго, родиться как нечто большее — что в конечном счете и является целью любой медитативной практики.
Истинная высокая магия — это путь развития души, к самым сокрытым ее глубинам, вмещающим в себя первоначальный свет, растворяющую тьму и неописуемую Вечность, а значит, по сути, это некоторое подражание смерти.
«Те, кто желал Тебя, обретут Тебя в завершении своих желаний».